Сулица была также распространена в более раннее время во всех европейских странах. Трудно определить чёткую границу между копьём и сулицей. Сулицу использовали как пешие, так и конные воины. Копьё же являлось типичным оружием всадника. Древко сулицы было длинной около 150 см. На него одевался наконечник ромбической формы, либо в форме удлиненного треугольника. Иконографические источники на территории Пруссии изображают пеших и конных воинов, вооружённых сулицами, а уже упомянутые колонны из Мальборка - братьев-рыцарей, сражающихся этим оружием с язычниками-пруссами.
Копьё отличалось более длинным древком и более массивным наконечником.
С конца XIII века копьё снабжалось щитками, предохраняющими руку. Копьё играло важнейшую роль в вооружении рыцаря, и было оружием первого удара. От этого вида оружия произошло название наименьшей организационной единицы рыцарской конницы.

Сулицы с ромбовидными наконечниками продолжали использоваться вплоть до середины XV века. Ими сражались как пехотинцы, так и всадники. В это время в Европе, а также в Польше употреблялись более тяжёлые и длинные копья. Можно судить, что лёгкое древковое оружие в руках воинов составлявших часть отрядов рыцарской конницы - это результат балтского влияния на их вооружение, видимый и в других случаях.

Скорее к XIII в. чем к XIV относится большая "дворцовая" рогатина найденная в селе Крихаево бывшего Остерского уезда на Черниговщине. Тулья наконечника покрыта необычным для домонгольского периода прорезным накладным серебром представляющим ростительный узор. В Москве и Новгороде в слоях 1300-1400 гг. найдены три простые рогатины, по форме и пропорциям почти не отличающиеся от описанных выше

Наконечник большой рогатины Яруса Б.
Найдена большая рогатина (XVII.Д., сохранившаяся полностью с рожном, согнувшимся под прямым углом на трети расстояния от острия. Датировка этой замечательной вещи оказалась не столь простой. А.Н. Кирпичников, любезно изучавший его фотографии, до реставрации относил его к XIV в. (в чем по нашим материалам вполне прав, к этой же датировке присоеденился и так - же по фото сам покойный Розенфельд Р. Л.). Получив фото предмета после очистки А.Н. Кирпичников стал относить его к XII-XIII вв., что как нам кажется исходя из датировки слоя менее вероятным. А.Н. Кирпичников указал мне, что прямых аналогий он не знает и их следует искать. Прямые аналогии мне не встретились, однако отдаленные кажется можно найти: таковы рогатина из собрания Л.К. Ивановского /68, табл. XVIII, 24 и 29 (место находок не указано)/; из Гонголова /68, табл. XVIII, 25/; и из раскопок Н.И. Булычева /69, Табл. VI, 9/.

Датирока яруса Б особого сомнения не вызывает: это середина XIV в., то есть 50-е - 60-е годы. В это время на детинце возник большой пожар, погибли многие строения западной стороны улицы 3 и на восточной стороне ее - сооружение XIII-5. В пожар попали многие предметы, и между прочим, погнувшийся наконечник рогатины. Все это и особенно ценная вещь рогатина, которую бросили, вместо того, что бы в кузне выгнуть, связано с каким-то, очевидно, военным катаклизмом, когда неприятель подобрался к XIII-5 (то есть ворвался внутрь крепости) и шел рукопашный бой. Когда это могло быть? Летопись дает на это прямой ответ: под 1359 г. в Никоновской летописи сказано, что после похода Смоленского князя на Белую, "князь великий литовский Ольгерд Гедиминович приходил ратью к Смоленску и град Мстиславль взял и наместника своя в нем посади"...