Итальянская военная организация первой половины XV века представляется крайне разнообразной и неоднородной. Влияние на нее оказывали, прежде всего, длительный процесс профессионализации военного дела, отделение политико-судебных функций от военных, сопровождавшееся подчинением военной организации политико-судебной, зарождение региональных государств, появление первых зачатков "постоянных армий" и все более усиливающаяся связь войны и денег и вообще с экономикой.2)
Общий анализ военных сил XV века позволяет выделить разные взаимосвязанные и сочетающиеся друг с другом формирования различного происхождения, социального состава и тактико-стратегического потенциала. Пока что даже по "крупным государствам" Италии эпохи Возрождения точная военная организация неизвестно, а по Венеции того времени соответствующие исследования вообще отсутствуют. Нынешняя степень разработки этой проблематики позволяет, однако, реконструировать в общих чертах характеристики вооруженных сил, участвовавших в войнах XV века.
В состав итальянских вооруженных сил того времени входили:
• Кондотьерские Компании Удачи (Compagnie di Ventura), в которых преобладала тяжелая кавалерия;
• Пехотные компании;
• Профессиональные войны индивидуального найма;
• Ополчения;
• "Феодальная" кавалерия.
Проведенный мной анализ Компаний Удачи выявил особенности их организации. В их состав входили все перечисленные выше категории формирований, кроме ополчений. Развившиеся из "демократических" Компаний Удачи XIV века, в которых преобладали иностранные наемники, Компании Удачи крупных3) кондотьеров, состоявшие в основном из уроженцев Италии, были главным инструментом итальянских войн XV века.
Формировавшиеся вокруг Кондотьера (в большинстве случаев представителя итальянской военной аристократии) 4), в его доме и при его дворе – символическом и практическом центре и зачатке военной и экономической администрации Компании, где собирались наиболее преданные ему воины, его охрана, казначеи, канцеляристы, трубачи и прочие, обеспечивающие деятельность и блеск Компании Удачи XV века. Со временем вокруг этого ядра преданных воинов, ставших почти вассалами и братьями по оружию своего Синьора (Кондотьера) складывались подвижные и неустойчивые формирования "сквадры" (squadre) под командованием различных "мелких" кондотьеров.
Состоявшие на жаловании итальянских государств на условиях, определенных детальными контрактами на имя определенного Кондотьера (так называемыми condotte), устанавливавшими размеры жалования, права и обязанности Компании в различных областях, от раздела добычи до обращения с пленными5), эти формирования, тактической основой которых была тяжелая кавалерия, объединяли кондотьеров, жандармов и воинов из разных местностей и социальных слоев. К концу века к ним все чаще примыкали пехотные отряды, перераставшие в полностью самостоятельные Компании6), и отдельные наемники, не входившие в состав формирований (так называемые lanze spezzate – кавалеристы и provisionati – пехотинцы). Исторически образование Компаний Удачи было обусловлено двумя основными факторами:
• политическим ослаблением личной власти синьоров в результате укрепления складывающихся государств, и, прежде всего их юридического и налогового аппарата;
• нищетой значительных слоев общества, "структурно подверженного угрозе голода" 7).
Упрощенно можно считать, что обычно в Компаниях Удачи верхи – территориальные синьоры со своей свитой fideles более или менее зажиточных и одоспешенных – исторически составляли тяжелую кавалерию, а "низы" - слабо оснащенные и не столь подготовленные – пехоту. В целом справедливое, такое разделение слишком упрощено. В состав пехоты входили и специалисты: например, арбалетчики – профессионалы с долгой и славной традицией, зачастую не укладывавшиеся ни в одну из этих категорий; не все пехотинцы принадлежали к "низам" и не вся свита Кондотьера состояла из конных воинов; встречались и "хамы", командовавшие эскадронами и жандармы во главе пеших отрядов. Каждая группа/подгруппа наемников Компании имела свою специфику, которая не всегда определялась историей или происхождением.
Разумеется, и "феодальные" кавалеристы, и нищие крестьяне входили в состав одной Компании, но считать Компанию сообществом равных нельзя. Иерархия внутри Компании была четкой и осознавалась всеми ее членами, а потенциальной возможностью иерархического роста в действительности удавалось воспользоваться очень немногим.
Численный состав Компаний кондотьеров, в зависимости от задач и суммы контракта колебался от 500 до 1000 "копий"

(1500-3000 всадников) плюс пехота, чья численность не превышала одной трети численности кавалерии. Армии итальянских государств состояли из нескольких Компаний, во главе которых – не без споров и интриг – ставился один из кондотьеров, получавший из соображений престижа самую большую сумму кондотты.
Сначала внутри, а затем и наряду Компаний Удачи кондотьеров стали появляться пехотные компании – не столь иерархичные, но всегда с признанным главой (и вербовщиком, обычно именуемым conestabile), получившими особое развитие во второй половине века, но уже не в качестве самостоятельных единиц, а как основных ячеек складывающихся постоянных армий итальянских государств. Так, кроме Компаний Удачи, государства обзавелись вооруженными силами, подчинявшимися непосредственно им.
Первыми постоянными вооруженными силами в Италии стали гарнизонные и охранные войска. Они комплектовались пехотинцами, которых обычно называли provisionati – по принятому названию "регулярной" платы provisia. Число этих пехотинцев в XVом веке постоянно росло, и со временем так стали называть солдат пешего постоянного войска под командой "государственных" служащих, набираемых и оплачиваемых вне рамок "кондотты"9). В 30-ых годах XV века Милан содержал тысячу provisionati, а несколько позже на службе Венеции появляются provisionati Св. Марка10). Первоначально "простые" профессиональные наемники, они становятся первыми элементами постоянной армии Милана и Венеции, которых отбирало, оплачивало, вооружало и которыми управляло непосредственно государство. В 1476 году Милан располагал 10 000 солдат этого типа11).
Пехотинцам provisionati, находившимися за рамками кондотты, соответствовали lanze spezzate12) – одиночные кавалеристы, по тем или иным причинам не входившие в состав определенного формирования и лично поступавшие на государственную службу. Наемники в подлинном смысле этого слова, нередко выходцы из Компании Удачи, чей кондотьер погиб, эти солдаты вступали в непосредственные отношения с государством-нанимателем, что позволяло последнему набирать, и без посредников распоряжаться собственной профессиональной кавалерией. В 1427 году на службе у Венеции состояло 400 lanze spezzate, у Флоренции – 150, а у Милана в период с 1430 по 1440 год – 70013).
Нанимая профессиональные войска и создавая территориальные формирования в основном из пехотинцев - provisionati, государства не отказывались от ополчения, в состав которого теоретически входили все мужчины, способные носить оружие. В основном ополченцы использовались для защиты городов, и фортификационных – полевых и осадных – работ. Хотя оно рассматривалась как второсортная, недисциплинированная и склонная к дезертирству сила, в ряде случаев без ополчения нельзя было обойтись. Так в 1437 году, когда Ломбардия была охвачена войной, Джанфраческо Гонзага на службе Венеции командовал войском, в состав которого, кроме 6000 конных и 4500 пеших солдат входило 5000 ополченцев14).
И, наконец, последним компонентом итальянских армий XV века, который рассматривается в данной работе, была "старинная феодальная кавалерия". Сложившаяся в рамках сложных структур вассалитета и бенефиций, основанная на привилегии владеть оружием, лично связанная с Синьором, – будь это император или барон – от которого она получала бенефиции и власть, и которому была обязана верностью и службой, эта кавалерия, которая в расцвет средневековья (IX – XII века) располагала огромной территориальной политико-судебной властью, в XV-ом веке претерпела коренные изменения своего общественного положения.
Она все больше подпадала под власть зарождающихся территориальных государств, утрачивала свой первоначальный военно-сакральный статус, и интегрировалась в денежные отношения15).
Такая кавалерия четко прослеживается прежде всего в армии савойского "государства", в Ферраре и Неаполитанском Королевстве - там, где "феодалы" были еще сильны и влиятельны16), но упрощенно подходить к этой проблеме не следует. Хотя территориальные владения воинских родов и были особенно многочисленными в центре и на юге, распространены они были по всему полуострову. Те же Кондотьеры были прежде всего "феодальными" кавалеристами. Милан и Венеция в первую очередь, для оплаты и закрепления особенно ценных Кондотьеров наделяли их землями и бенефициями. Среди наемников в Компаниях Удачи засвидетельствоно присутствие территориальных синьоров - "феодальных" кавалеристов, торговавших своим воинским потенциалом и искусством.
Постепенный перевод древнего воинского servitium debitum в деньги и утверждение региональных государств ограничили, а в ряде случаев и упразднили, самостоятельность синьоров, в результате чего те, кого мы относим к "феодальной кавалерии" стали чем-то средним между профессиональным воинством и наемниками. Иногда они были и тем, и другим: их владения находились в одном государстве, а сами они служили другому – ситуация, которую государства стремились не допускать.
В военном деле "феодальную" кавалерию заменяли "феодальные" отношения: с переходом на денежную оплату, складывающиеся государства использовали деньги как средство создания на собственной территории стабильных структур для набора качественного воинского контингента. Обычно дальше начатков дело не шло: Флоренция крайне редко наделяло землями и бенефициями солдат в границах собственного государства. Лишь незначительная часть войска состояла из территориальных формирований, в основном оно состояло из заграничных наемников.
Складывающаяся воинская организация была чрезвычайно подвижной и разнородной: воин по рождению мог быть мелким земельным сеньором, служить жандармом в Компании Удачи, лично наняться на службу какому-либо государству, сменить "роль" на пехотного командира, получить в награду за заслуги "удел" и стать верным и постоянным кондотьером этого государства. Но в целом особых перспектив роста военная служба не давала: она была слишком отдалена от гражданской иерархии общества эпохи Возрождения, а переход к денежным отношениям делал ее малопочетной и выгодной.
Крайне разнородные, армии эпохи Возрождения удерживались в качестве боевой силы, прежде всего деньгами. Превосходство той или иной из них определялось финансовыми возможностями государства. Только пять крупных региональных государств могли содержать контингенты, численностью от 10 000 до 20 000 солдат, и только эти пять государств были территориальными гегемонами Полуострова. Во главе их воинских формирований зачастую находились государи-кондотьеры. Теоретически они были представителями "альтернативных государств", но в действительности – ни чем иным, как полезными и подготовленными инструментами высших властей, с которыми они – прежде всего в финансовом плане – абсолютно не могли конкурировать. Вся политика союзов и предоставления услуг кондотьеров находилась под постоянным и жестким контролем нанимателей.
Согласно исследованиям Пьеро Пьери, доходы основных итальянских государств и герцогства савойского в XIV-ом веке составляли:
• Неаполитанское королевство (арагонской династии): 800 000 – 1 000 000 дукатов;
• Папское государство: 300 000 фьоринов (без церковных даней католического мира);
• Флорентийская республика, косвенные налоги: 250 000 – 300 000 фьоринов;
• Венецианская республика: 100 000 дукатов;
• Миланское герцогство: 800 000 дукатов (не считая чрезвычайные налоги);
• Савойское герцогство: 200 000 – 250 000 дукатов.
С совершенствованием финансовой системы, основу которой составляли косвенные налоги, но, по необходимости, все более ориентированной на войну, и рационализацией финансов (в 1427 году Флоренция ввела Кадастр), ростом государственного долга и внедрения практики принудительного государственного займа, в итальянских государствах появляется финансовая бюрократия. Ее служащие (так называемые collatrali17), отвечающие за финансовый контроль, администрацию и снабжение вооруженных сил, осуществляли административно-контрольные функции при командующих и кондотьерах.
Очень скоро финансовые трудности (в 1433 году государственный долг Флоренции после долгих и чрезвычайно дорогостоящих войн с Филиппо Мариа Висконти составлял почти четыре с половиной миллиона фьоринов, а ежегодные проценты по нему 220 000 фьоринов) 18) вызвали проблемы с оплатой войск, которых из-за непрерывных войн приходилось содержать на постоянной основе. По ставкам разных категорий наемников и бухгалтерской отчетности Компаний Удачи можно попытаться составить более или менее точную смету государственных военных расходов. Так по детальной и хорошо изученной документации соответствующие расходы Венеции в "мирный" период зимы 1447 года, когда республика содержала войско в 6000 конных, 3000 пехотинцев и во время войны 1447 года, непосредственно после битвы у Казальмаджжоре (1446 год), когда численность войска возросла до 10000 конных и 7000 пехотинцев, при месячной ставке 9 – 11 фьоринов на "копье" конницы и 2 – 3 фьорина на пехотинца должны были составлять в среднем соответственно 330 000 и 610 000 фьоринов в год, плюс provisioni отдельных командующих и различные премиальные.
Хотя ставки и колебались от одного государства к другому и устанавливались индивидуальными контрактами между государством, кондотьером и отдельными наемниками, как мне удалось установить (в диссертационной работе), колебания эти были незначительными: от 7 до 11 фьоринов (7 фьоринов в Неаполитанском королевстве и Папских владениях, 9 – 11 фьоринов в Венеции и Флоренции) в месяц на "копье" кавалерии и 2 – 3 фьорина в месяц на пехотинца19).
Наем дополнительных войск обходился дорого: учитывая, что оплата и ее регулярность не были гарантированными, наемники требовали задатка – так называемой prestanza – в размере платы за несколько месяцев вперед, то есть весьма значительной для казны государства-нанимателя суммы. Со второй половины века стали различать плату военного и мирного времени, но с 1400 по 1450 год их различали редко20).
По численному составу кавалерии итальянских государств на 1439 год хрониста Марин Санудо, довольно точно определенного (особенно для Венеции и Милана), несмотря на некоторые ошибки, имеем:
• Папские владения: 4 200 кавалеристов/117 600 фьоринов в год;
• Венецианская республика: 16 100 кавалеристов/643 920 фьоринов в год;
• Миланское герцогство: 19 750 кавалеристов/789 960 фьоринов в год;
• Сиенская республика: 1 000 кавалеристов/27 972 фьорина в год;
• Флорентийская республика: 3 000 кавалеристов/120 000 фьоринов в год;
• Неаполитанское королевство: Альфонсо Арагонский: 17 800 кавалеристов/498 372 фьорина в год.
Как видно, у государств только на содержание кавалерии могло уходить более половины всех доходов, а военные расходы кроме того включали все возрастающие суммы на содержание пехоты, осадной артиллерии, поддержание и строительство крепостей и фортификационных сооружений и прочие статьи. Хотя государства в мирные периоды и стремились сократить численность войск и расходы на их содержание, но ниже определенного уровня, необходимого для "безопасности" они это делать не могли. Так Милан и Венеция должны были содержать минимум 6 000 – 10 000 солдат.
Кроме того, после войны приходилось в определенной мере возмещать ущерб опустошенных областей.
Стратегия тогдашней войны была направлена на систематическое разрушение экономического потенциала противника. Сраженья были редкими, но, в противоположность сложившемуся мнению, жестокими и кровопролитными21).
Основной тактической единицей было "копье" тяжелой кавалерии, иногда сражавшееся в пешем строю. Для сражения 25 "копий" объединялись в squadra под командой первого по старшинству командира.
Все более многочисленная пехота22) подразделялась на три основные категории: пикинеры, щитоносцы (palvesai), стрелки. В первой половине века она в основном использовалась для обороны и осад, но иногда и в наступлении, для чего пехотинцев вооружали мечом и щитом23). Эффективность ее действий против полевых укреплений возрастала благодаря широкому использованию стрелков, среди которых все большее распространение находило ручное огнестрельное оружие (schioppettiere) 24).
Тактика находилась под влиянием двух школ кондотьеров начала века: Муцио Аттендола и Браччио да Монтоне. Первый отводил основную роль маневрированию, второй – последовательным кавалерийским атакам.
В целом кондотьеры XV века – командиры войск, состоявших из разных и неравноценных компонентов – не придерживались каких-то жестких норм, а - как и в остальной Европе – исходили из специфики конкретного боя. Эффективность и степень взаимодействия различных компонентов их войск постоянно росли.
Примечания
1) Предлагаемое вниманию читателей исследование весьма ограничено по своей тематике и задачам. Оно основано на неопубликованной бухгалтерской отчетности компании кондотьера Микелетто дельи Аттендоли (Micheletto degli Attendoli), хранящейся в Archivio della Confranernita dei Laici, и на документах компании Пандольфо Малатесты (Pandolfo Malatesta), чьи фрагменты четко прослеживаются в фондах хранящихся в Фано Codici Maletestiani, по которым я защитил свою диссертационную работу (ее название: "Homeni et Armi di lo Magnifico Ser Messer Michele de li Attendoli di Contti di Cotignola" Siena il 13/7/1999, Relatore: Prof. Duccio Balestracci). Тематика этой работы пока слабо разработана в Италии. В общем – это "Военная история", краткий историографический обзор которой приводится ниже:
Связанная с histoire evenementielle, которая, в свою очередь, ориентирована на уровень histoire bataille, военная история – и в особенности военная история итальянского средневековья – только недавно выбралась из лабиринта, в котором практически не прослеживалась ее взаимосвязанность с политикой, социальными институтами, обществом, экономикой, технологией, духовным миром личностей и коллективов и их влияние друг на друга.
Сложившаяся в XIX-ом веке в процессе развития общественных наук и общего расширения исторических горизонтов, военная история во всей своей сложности впервые стала рассматриваться в английской и немецкой исторической науке. В Италии она приобрела определенную самостоятельность и популярность в 60 – 70 годах, прежде всего благодаря долгой и многотрудной деятельности одного ученого: Пьеро Пьери (Piero Pieri). Строгий и пунктуальный историк, ученик Сальвемини (Salvemini), либерал и государственник, военный историк Пьери, хотя и живший в фашистской Италии, где военной историей занимались, прежде всего, военные, со всей вытекающей отсюда, да еще в условиях тоталитарного милитаристского режима, ограниченностью, фашистом не был. Ему удалось развивать "свою" историю в направлении заданном немецким историком Хансом Дельбрюком, который еще в первой половине XIX века делал упор на неразрывную связь войны с политикой и обществом.
В 1967 году на организованном обществом итальянских историков конгрессе в Перуджии "Итальянская историография за последние двадцать лет" Пьери в своем докладе "Военная история", характеризуя военную историографии в Италии XIX – начала ХХ веков в процессе ее длительного развития, противопоставлял традиционной, прежде всего технической историографии военных историков в форме "новое направление", которое, развивая положения немецкой школы, исходило из положения, что "политика, в самом широком смысле этого слова, – необходимое средство понимания великой книги военной истории". Эти положения, выработанные в ходе тяжелого преодоления отставания Италии в изучении военной истории, господства фашизма и, наконец, неприятия – отчасти обоснованного, но зачастую чрезмерного - военной проблематики после второй мировой войны в итальянской культуре, позволили Пьери, а вслед за ним и таким видным ученым, как Джорджио Роша (Giorgio Rochat) или Пьеро дель Негро (Piero del Negro), освободить военную историю из "гетто техников и специалистов" и от пренебрежительного ярлыка "малой истории". То, что итальянская военная история продолжает идти этим верным путем, хотя и с определенным отставанием от других стран Европы, показал следующий конгресс 1984 года в Луке (названный в подтверждение преемственности "Двадцать лет итальянской военной историографии"), на котором перед военно-историческими исследованиями, наконец, открылась междисциплинарная научная перспектива.
Хотя, несмотря на все трудности, военной истории и удалось отвоевать в ХХ веке признанную и важную область исследования, статус средневековой военной истории остается не столь определенным. Итальянская военная история и главное историческое ведомство вооруженных сил занимаются, прежде всего, историей объединенной Италии, в лучшем случае национальным возрождением – Рисорджименто, не выходя за пределы XIX века. Интересующимся военной проблематикой итальянского средневековья пока не обойтись, несмотря на их многочисленные недостатки, без старых работ, таких, как "История Компаний Удачи в Италии" Эрколе Рикотти ("Storia delle Compagnie di Ventura in Italia",Ercole Ricotti, которая, несмотря на богатство информации, лишена научного аппарата и написана в оптике Рисорджименто, в которой вся вина возлагается на иностранцев, а итальянские "государства" осуждаются за недостаток "единства") и столь же устаревшей "Итальянское войско с XIII по XVI век" Канестрини ("Della Milizia italiana dal secolo XIII al XVI...", Canestrini). У этой истории – "жертвы" перечисленных выше проблем (привязка к "истории событий", отставание от уровня исследований в Англии и Германии, специфика фашистской и послевоенной эпохи) пока нет в Италии специализированных структур и обобщающих исследований, но, благодаря своему "отцу" Пьеро Пьери, в ней утвердилась традиция строить исследования на богатой документальной базе. Примером такого экономического, социального и политического анализа позднесредневековой Италии может служить работа Пьеро Пьери "Возрождение и итальянский военный кризис" (Il Rinascimento e la crisi militare italiana) – образец новаторского подхода к военной истории.
При всей его важности, дальнейшего развития в итальянской культуре этот подход не получил. Чтобы убедиться, что средневековая военная история может и должна обновляться, пришлось ждать конгресса C.I.S.A.M. "Западная военная организация Высокого Средневековья" 1968 года в Сполето. Недооцененная за рубежом итальянская средневековая военная история (см. ее оценку в классическом труде Oman, "The History of the Art of war in the Middle Ages", 1924), и после этого конгресса из-за недостатка специалистов и центров с трудом освобождалась от многочисленных предрассудков и заблуждений прошлого. Хотя уже Марк Блош в своем известном "Феодальном обществе" (Societe feodale, Marc Bloch) указывал на важность военной организации в целом для всей средневековой Европы, и такие исследователи феодализма, как Дюби (Duby) и общественных институтов, как Джованни Табакко (Giovanni Tabacco) понимали и подчеркивали связь воинства с обществом, его институтами и политикой, средневековая военная история в Италии получила должное признание только к концу 70-ых годов и продолжала активно развиваться – не без срывов и пробелов – в 80 – 90 годы. По моему мнению, именно в это время сложилась средневековая итальянская военная история, прежде всего благодаря работам трех ученых – двух итальянцев и одного англичанина.
Франко Кардини (Franco Cardini) – признанный исследователь средневековой кавалерии – в своей работе "Этот древний жестокий праздник" ("Quell' antica festa crudele") выявившей взаимосвязь войны и культуры не только в Италии, открыл новые перспективы перед итальянской историографией. Альдо Сеттия (Aldo Settia) в своих тщательных и подробных работах, в основном собранных в книги "Воюющие коммуны. Оружие и воинство в городской Италии" ("Comuni in Guerra. Armi ed eserciti nell'Italia delle cite"), кроме справедливой критики недостатков итальянской историографии в исследуемой им области, представил большой объем новых данных, а их толкование окончательно развеяло образ средневековой войны, лишенной тактики и стратегии и, по существу, неизменной. Наконец, англичанин Микаел Маллет (Michael Mallet) в своих двух основных работах о действительности познесредневековой итальянской войны "Синьоры и наемники. Война в Италии эпохи Возрождения" ("Signori e Mercenari. La guerra nell'Italia del Rinascimento") и "Военная организация Венеции пятнадцатого века" ("L'organizzazione militare di Venezia nel Quattrocento") обрисовал основное противоречие современной итальянской историографии в этой области: богатство фондов и документации и малочисленность обобщающих работ.
Несмотря на очевидные недостатки, можно считать, что изучение войны, ее организации и связей с другими аспектами истории успешно развивается. Хотя ряд частных работ, например, упомянутая выше единственная в своем роде работа Дель Треппо, долго оставались изолированными, а иногда и забытыми, сегодня, когда речь идет о власти и ее институтах или о Культуре с большой буквы нельзя больше обойтись без военной истории, которая в перспективе итальянского средневековья стремится определить свои границы.
2) Связь войны с финансами и экономикой я рассматривал в перспективе, заданной классической работой P. Pieri, Il Rinascimento e la crisi militare italiana, Torino, Einaudi, II ed., 1952; кроме перечисленных в первой ссылке работ, привлекались материалы: Oroigini dello stato cit. Pp.225-330; P. L. Spaggiari, Le finanze degli Stati italiani, in Storia d’Italia. I Documenti, a cura di R. Romano, C. Vivianti, voll. V, Tomo I, Torino, Einaudi, 1973, pp. 809-835; P. Contamine, Guerre, fiscalite royale et economie en France (deuxieme moitie du XVe siecle), in Proceedings of the Seventh International Economic History Congress, vol. II, Edinburgh, 1978 ; C. Tilly, L'oro e la spada. Capitale, guerre e potere degli stati europei 990-1990, Firenze, Ponte alle grazie editore, 1991; а также ряд ссылок на более или менее глубокие анализы подобных связей в: P. Contamine, La guerra nel medioevo, Bologna, il Mulino, 1986; M. Mallet, Signori e Mercenari. La guerra nell'Italia del Rinascimento, Bologna, il Mulino, 1984; Idem. L'organizzazione militare di Venezia nel Quattrocento, Roma, Jouvence, 1989.
3) Под "крупными" я подразумеваю кондотьеров, которые с самого начала были главнокомандующими самых крупных итальянских армий того времени, например, Милана или Венеции либо становились главнокомандующими очень быстро (Сфорца, Пччинино, Коллеоне, Аттендоло и пр.). Хороший анализ "социальной исключительности" "крупных кондотьеров" дан в работе M. Mallet, Signori cit., Capitolo VIII La societe e i militari, pp. 211-233.
4) По результатам прозопографического анализа Маллета, известно, что 60% крупных кондотьеров происходили из тринадцати родов: Сфрца-Аттендоло, Фортебраччио-Пиччинино, Орсини-Ангиллара, Да Сансеверино, Гаттеско-Брандолини, Маруцци, Малатеста, Гонзага, Манфреди, Эстенси, Монтефельтро, Даль Верме: M. Mallet, Signori cit., рр. 213, 281.
5) По контрактам кондотты, их сути и компонентах см. C. Ancona, Milizie e Condottieri, in Storia d'Italia. I Documenti, a cura di R. Romano, C. Vivianti, voll. V, Tomo I, Torino, Einaudi, 1973, pp. 643-665; M. Mallet, Signori cit.,pp. 83-93-
6) M. Mallet, Signori cit., pp. 158-164.
7) G. Cherubini, Le Campagne cit., pp. 350.

Копье (lancia): основная тактическая единица, в состав которой входил один тяжеловооруженный кавалерист capolancia, один легковооруженный конный щитоносец-слуга piatto или paggio (см. раздел 5). "Копье" занесли в Италию приблизительно в середине XIV века английские воины, отработавшие эту тактическую единицу в битвах Столетней войны при Креси и Пуатье. Тактическая единица кавалерии, "копье" позволяло сражаться и в пешем строю. В XV веке, особенно в Италии, в состав "копья" стали вводить пеших стрелков. Некоторые исследователи подчеркивали "новаторский характер" английской кавалерии, нередко спешивавшийся для боя, но, по мнению Альдо Сеттия, так итальянская кавалерия сражалась и раньше: Aldo Settia, Comuni in Guerra. Armi ed eserciti nell'Italia delle città, Bologna, Clueb, 1993, pp. 108-112. В XV-ом веке "копье" стало основным войсковым подразделением и особенно эффективной "отдельной" боевой единицей.
9) О солдатах этого типа и сложении "постоянных" армий см. M. Mallet, Signori cit.,pp. 113-150; Idem, L'organizzazione, cit.; P.Peri, Il Rinascimento, cit.,pp. 257-275; P. Contamine, La guerra, pp. 233-246; M. N. Covini, Per la storia delle milizie viscontee: I famiglari armigeri di Filippo Maria Visconti, Il dominio di Milano fra 13 e 15 secolo. Milano, editrice la Storia, pp. 35-63. Интересно отметить, что в 1461 году в землях Сигисмондо Малатесты было установлено, что коменданты замков "non possano tenere niuno che non sia del terreno dei Malatesti", что подтверждает территориальное формирование постоянной армии; информация, заслуживающая подробного анализа, содержится в A. S. F., Cod. Mal., vol. 96.
10) M. Mallet, Signori cit.,pp 119.
11) Ibid.
12) Начало формирования постоянной армии в Милане на базе lanze spezzate, о которых говорилось выше, было положено созданием крупного соединения "герцогской семьи" - первоначально отряда телохранителей, она в XV-ом веке стало основным соединением герцогского войска: M. Mallet, Signori cit.,pp. 116-117; M. Covini, Per la storia, cit.
13) M. Mallet, Signori cit.,pp.118.
14) M. Mallet, Signori cit.,pp. 55.
15) О кавалерии вообще и о ее происхождении см.: M. Bloch, La societee feudale, Torino, Einaudi, 1987, pp. 171-362; R. Boutruche, Signoria e feudalismo, Bologna, il Mulino, 1974; G. Duby, Uomimi e strutture del medioevo, Bari, Laterza, 1983; Idem, Lo Specchio del feudalismo. Sacredoti, guerrieri e lavoratori, Bari, Laterza, 1984; Idem, La societe chevaleresque. Hommes et structures du Moyen Age. Paris, 1988, F. Cardini, Alle radici della cavalleria medievale, Firenze, La Nuova Italia scientifica, 1997; F. Cardini, Quell'antica festa crudele, Guerra e cultura della guerra del medioevo alla rivoluzione francese, Milano, Mondadori, 1995 pp. 9-45; Idem, Guerre di primavera: studi sulla cavalleria e la tradizione cavalleresca, Firenze, 1992; S. Gasparri, I milites cittadini: studi sulla cavalleria in Italia, Roma, 1992; R. Barber, Il mondo della cavalleria, Milano, 1985; M. Riquer, Cavalleria fra realtà e letteratura nel Quattrocento, Bari, 1970; M. Keen, La cavalleria, Napoli, 1986; Idem, Nobles, Knights and Meb at Arms in the Middle Ages, London, 1996; J. Flori, La chevalerie en France, Paris, 1995; T.Hunt, The emergence of Knight in France and England 1000 – 1200, in "Forum for Modern Language Studies", XVII, 1981, pp. 93-114; J. Huizinga, L'autunno del medioevo, Firenze, Sansoni, 1970; G. Salvemini, La dignit[224]; cavalleresca nel comune di Firenze, Milano, 1972 (I ed. 1896); R. Davidson, Storia di Firenze, Voll. IV, Firenze, Sansoni, 1962; P. Contamine, La guerra, cit., pp. 103-149; A. Settia, Le radici technologiche della cavalleria medievale, in "Rivista storica italiana", XCVII, 1, 1985, 264-273; Giostre e Tornei nell'Italia di antico regime, Foligno, 1986; La Civiltà del torneo (sec. XII-XVII), Giostre e Tornei tra medioevo ed età moderna, Atti del VII convegno di studio, Narni 14-16 Ottobre 1988, Narni, Centro studi storici, 1990; R. Barber, Tournaments, Woodbridge, Boydell Press, 1989; L. Ricciardi, Col senno, col tesoro e con la lancia. Riti e giochi cavallereschi nella Firenze di Lorenzo il Magnifico, Firenze, 1992; R. Lullo, Il Libro dell'ordine della Cavalleria, Carmagnola, Arktos, 1983.
16) О наличии "феодальной" кавалерии в этих "государствах" см.: P.Peri, Il Rinascimento, cit.,pp. 190-192, 263; T. Dean, Terra e potere a Ferrara nel tardo medioevo. Il dominio estense: 1350-1450. Modena-Ferrara, Deputazione di storia patria per le antiche provincie modenesi, 1990; A. Barbero, L'organizzazione militare del ducato Sabaudo durante la guerra di Milano (1449), in "Societee e Storia" n. 71, 1996, pp. 1-38.
17) Подробнее о функциях collaterali см. M. Mallet, Signori cit.,pp. 129 - 136.
18) P. Pieri, Il Rinascimento cit.,pp. 104.
19) Mallet, L'organizzazione cit.,pp. 162. Оплата производилась и натурой, в основном пшеницей, рожью, хлебом. В отчетности Компании Удачи Микелетто Аттендоло много примеров такой оплаты. Так о неком Брусжио да Котиньла fantte a piedi прямо говорится: "ebbe quattro palmi di pano di Maiolicha come pachamenti" Archivio della Fraternita dei Laici di Arezzo 3561, cc 24.
20) Разумеется, не следует думать, что наниматель выплачивал всю расчетную сумму. Теоретические расчеты не полностью соответствуют действительности. Так, (см. Раздел 4) государства-наниматели задерживали выплаты и стремились уменьшить их, да и платили, только когда могли, то есть из-за постоянных чрезвычайных военных расходов крайне нерегулярно. Это, в частности, было одной из причин создания усовершенствованной финансово-административной системы. По данным наших источников, ежемесячная ставка составляла 7 фьоринов на "копье" в Папских владениях, в Сиене и Неаполитанском королевстве, и 10 в Венеции и Милане. Фьорин был принят за расчетную единицу только потому, что он являлся таковым в отчетности Компании Мекелетто Аттендоло, по которой я писал диссертационную работу. Именно в фьоринах считал казначей Компании Франческо ди Вивиано д'Ареццо. Кроме военных, у государств были, разумеется, и другие расходные статьи. Вот, например, перечень обычных административных расходов, предусмотренных на 1360 год венецианской "Regulazione delle entrate e delle spese": "Salario del Doge e dei suoi Consigleri, elemosine consuete, che si deliberano al Consiglio minore per Natale e per Pasqua, baili di Cipro, Trebisonda e Constantinopoli; consoli della tana e di Puglia: gastaldi, banditori e campanari; spese per le carceri e loro custodi; spese per l'amministrazione della giustizia; salari dei Signori di notte, dei sapientes juiris; dei sorveglianti dei lidi delle isole della laguna, dei notai della Curia maggiore; della Quarantina e dei suoi notai; dei medici, dei giudici e avvocati delle curie di Palazzo, dei sopraconsoli, degli straordinari, degli ufficiali di Levante, degli stimatori dell'oro, dei pescatori dell'argento, spese per l'escavo dei canali, per i bersagli, salario dei capi sestiere, spese per la manutenzione dei ponti e rive al Lido a Torcello; salario dal visdomino di Aquileia, del console di Ferrara, dell'inquisitore degli eretici, dei provveditori di Comune, dei Censori, dei capitani delle poste, degli auditori delle sentenze, spese minute" – 27 000 ducati. (in L. Spaggiari, Le finanze, cit. Pp. 817). Плюс "представительские дипломатические расходы" - весьма значительные – и общественные работы, но все они, независимо от колебаний, были куда меньше военных расходов.
21) Разбор тактики и стратегии войн центрального и позднего средневековья дается в специальной литературе. Их противоречия и упрощения позволяют отойти от "привычного" представления о средневековой войне, как о чем-то статичном и неизменном. В примечании указаны наиболее значимые, по моему мнению, работы, начиная с Сеттиа – итальянского историка новаторски подходившего к этой проблематике XI – XIII веков на севере Италии: A. Settia, Comune, cit; A.M.L. Delpech, La tactique au XIIIe siecle, Paris, 1886 (старая работа, которую, по мнению Сеттиа, следует учитывать при анализе военного дела в Италии того времени); P. Pieri, Il Rinascimento, cit., pp. 205-256; M. Mallet, Signori, cit. pp. 151-184; R. Contamine, La guerra, cit.; Guerre, cit.; Guerra e Guerrieri nella Toscana medievale, Firenze, Edifir, 1990; Guerra e Guerrieri nella Toscana del Rinascimento, Firenze, Edifir, 1990; G. Martini, La Battaglia di Legnano: la realtà e il mito, in "Rendicnti dell'istituto lombardo. Accademia di scenze e lettere.", 110, 1976; Il sabato di san Barnaba. La Battaglia di Campaldino a Poppi, 11 giugno 1289-1989, a cura di Scramasax, Milano, Electa, 1989; La Battaglia di Campaldino a Poppi, 11 giugno 1289, Firenze, Scramasax, 1999; Il Chianti e la battaglia di Monteaperti, Poggibonsi, Centro studi chiantigiani "Clante", 1992; E. Salvini, Monteaperti, 1260: Gurra, società ed errori, Siena, 1986.
22) К периоду со второй половины XIV века по первую половину XV века относят качественный и количественный кризис пехоты, который, действительно, прослеживается, но требует углубленного изучения. Впоследствии этот кризис был преодолен и со второй половины XV века пехота преобладает на полях сражений. Подробнее: R. Contamine, La guerra, cit. рр. 190-197; М. Mallet, Signori, cit. pp. 158-164; P. Pieri, Il Rinascimento, cit., pp. 205-253.
23) М. Mallet, Signori, cit. pp. 158-164. Здесь также следует воздерживаться от слишком поспешных обобщений и "революций": Сеттиа доказал, что пехотинцы, вооруженные щитами и коротким оружием встречались в Италии с XII века. A. Settia, Comune, cit. рр. 102-103.
24) Такие стрелки были и в войске Микелетто, да и раньше. О распространенности огнестрельного оружия см.: М. Mallet, Signori, cit. pp. 161-164; об эффективности такого оружия: R. Contamine, La guerra, cit. pp. 197-213; P. Pieri, Il Rinascimento, cit., pp. 251-253; об огнестрельном оружии вообще: J.R. Hale, Gunpowder and the Renaissance: an Essay in the History of Ideas, in From the Renaissance to the Counter Reformation: Essay in honour of Garret Mattingly, a cyra di C. H. Carter, London, 1996; L. Musciarelli, Storia universale delle armi da fuoco, Brescia, 1963.
Бризиньеллы (Brisignelli) — пешее венецианское ополчение в Quattrocento.
Сначала оно составлялось из альпийских и аппенинских горцев так называемых семи общин, в виде пограничной стражи для северных венецианских владений, затем и из горожан, но всегда было под предводительством капитанов из лучших патрицианских фамилий Венеции.
Оно существовало наряду с наёмниками (кондотьеры), но ввиду решительного превосходства Brisignelli, кондотьеры и слабые остатки ленных дружин играли лишь второстепенную роль.
Строились Brisignelli, как швейцарцы, плотными рядами.
Вооружение, в большинстве, было хорошее, но разнообразное: длинные и короткие мечи, самострелы и луки, короткие копья и бердыши, обязательно — дагассы. Предохранительное вооружение — бригантины, легкие шлемы и щиты.
Кроме того, после войны приходилось в определённой мере возмещать ущерб опустошенных областей.
Стратегия тогдашней войны была направлена на систематическое разрушение экономического потенциала противника.
Сраженья были редкими, но, в противоположность сложившемуся мнению, жестокими и кровопролитными.
Есть мнение, с Макиавелли ( Macchiavelli, “I sette del'arte della guerra”) и прочих политиков, осуждавших такую систему комплектования, эта критика пошла, что стратегия наёмных армий не могла задаваться целью разрушение вооружённых силы противника, так как наёмники мол, должны были щадить своего врага, который завтра мол, мог быть их повелителем.
При боевых столкновениях главное внимание обращалось не на то, чтобы разбить противника, a на то, чтобы мол, захватить y него побольше пленных, за которых можно было бы получить хороший выкуп.
Вся стратегия Кондотьеров мол, сводилась к тому, чтобы сохранить свои войска, свое положение и получить возможно большую личную выгоду.
Таким образом, объясняют и известное развитие заботы по обеспечению войск продовольствием, искусство маневрирования, устранявшего пролитие крови, в чём доходили даже до виртуозности.
Согласно широко тиражируемого мнения политиков, “быстрое” окончание войны было Кондотьерам не на руку, так как с прекращением её они переставали быть нужными государству, которому служили.
Чтобы не быть вынужденными приискивать себе нового повелителя, нуждавшегося в них, выгодно было возможно более затягивать войну, не ради какой-либо политической цели, a ради самой войны, дававшей им пропитание.
Вот почему мол, надо было вести её “медленно”, избегая крупных решительных столкновений, ведя бесконечные осады не имевших никакого стратегического значения пунктов, предпринимая бесчисленные марши и контр-марши и при всем том устраивая возмутительные грабежи и насилия над мирным населением.
Кондотьеры принуждены были изыскивать способы, чтобы наилучшим образом выходить из трудного положения и с успехом бороться в атмосфере недоверия и политического двуличия; думать же о развитии военного дела им якобы было некогда.
Тем не менее, в начале Quattrocento мы встречаем в числе Кондотьеров замечательные личности: Браччио ди Монтоне, Бартоломео Коллеони, Роберто и Сигизмондо Малатеста, Пиччинино, Карманьола, Котиньола и особенно Сфорца (Аттендоло и Франческо), которые ввели в современную им тактику многие улучшения.
Основной тактической единицей было "копьё" тяжелой кавалерии, иногда сражавшееся в пешем строю.
Для сражения 25 "копий" объединялись в squadra под командой первого по старшинству командира.
Пехотинцы, вооружённые щитами и коротким оружием встречаются в Италии с Unocento
К периоду со второй половины Trecento по первую половину Quattrocento относят качественный и количественный кризис пехоты. Впоследствии этот кризис был преодолён и со второй половины Quattrocento пехота преобладает на полях сражений.
Все более многочисленная пехота подразделялась на три основные категории:
пикинеры (lancieri)
щитоносцы (palvesai)
стрелки (tiratori)
В первой половине века она в основном использовалась для обороны и осад, но иногда и в наступлении, для чего пехотинцев вооружали мечом и щитом.
Эффективность её действий против полевых укреплений возрастала благодаря широкому использованию стрелков, среди которых все большее распространение находило ручное огнестрельное оружие (schioppettiere).
Тактика находилась под влиянием двух школ кондотьеров начала века:
Муцио Аттендола - Muzio Attendolo
Браччио да Монтоне - Braccio da Montone
Первый отводил основную роль маневрированию, второй – последовательным кавалерийским атакам.
В целом кондотьеры Quattrocento – командиры войск, состоявших из разных и неравноценных компонентов – не придерживались каких-то жёстких норм, а - как и в остальной Европе – исходили из специфики конкретного боя.
Эффективность и степень взаимодействия различных компонентов их войск постоянно росли.
Пехота
Пехота составляла не более 50—30 % их армии.
Она делилась на:
тяжёлую, вооруженную пиками и кинжалами или шпагами
легкую — стрелков, арбалетчиков и аркебузеров, число которых было, впрочем, незначительным (от 16 до 10 % пикинеров).
Тяжёлая пехота носила предохранительное снаряжение ( кольчугу и нагрудник).
У некоторой части отборной пехоты были латы, покрывавшие руки и спину, но шлемов пехота почти не носила.
В бою тяжёлая пехота строилась в сомкнутой квадратной массе, до 10 000 человек.
Впереди этой грузной фаланги наступала рассыпная лёгкая пехота, завязывавшая бой.
Если численность пехоты превышала 10 000, то она образовывала несколько "баталий" ("battaglione"), называвшихся авангардом, главными силами и арьергардом; однако во время боя все 3 массы выстраивались в одну линию и, сталкиваясь одновременно, встречали противника пиками, a затем схватывались врукопашную.
Существовало построение из 4 масс, располагавшихся попарно в 2 линии и сплошь состоявших из пикинеров, в центре же этих масс помещался прямоугольник из пикинеров и стрелков, в середине которых располагались знамя, артиллерия и начальник отряда.
Другое построение, тоже из 4 масс, располагалось в виде креста. В центре его — обоз и знамя, a во входящих углах — орудия.
По желанию этот крестообразный порядок мог видоизменяться в шахматное построение в 3 линии, причем дистанция между линиями не превышала глубины каждой отдельной массы.
В большом ходу было также построение "клином" (свиная голова). В первой шеренге 3—4 ряда, a в каждой из следующих — на 2 ряда больше.
В боевых порядках пехоты того времени мы видим склонность к оборонительным формам.
Пехота всё еще считается неспособной к наступательным действиям.
Конница итальянских наёмных армий начала Quattrocento составляла от 50 до 70 % армии.
Она образовывала обыкновенно копья, в 5—6 коней каждое:
из латника в полном “рыцарском” снаряжении
его оруженосца, имевшего большей частью облегчённое снаряжение
пажа
3—4 стрелков, оснащённых метательным оружием (приданных)
Первый латник (capolancia) носил более тяжелое вооружение и считался ударной силой (armigero vero), второй латник был оруженосцем (piatto) и, несмотря на более лёгкий доспех, тоже считался тяжелой кавалерией.
Паж (paggio, ragazzo) исполнял роль слуги в походе и очень редко, случайно, роль вспомогательного бойца на поле боя.
Кроме этой тяжёлой конницы, имелась средняя — конные арбалетчики, имевшие облегчённые латы и сопровождавшиеся оруженосцами.
Представителями лёгкой конницы являлись так называемые стратиоты (от итальянского слова strada — дорога, указывающего, что они высылались вперед по большим дорогам для разведки), служившие главным образом y венецианцев и вооруженные 10—12-футовыми копьями, которые имели железные наконечники с обоих концов, называвшиеся арцагаей (arzagaye).
Конница для боя строилась в глубокие массы, от 12 до 16 шеренг в промежутках между баталиями, a главным образом на флангах.
В ходу было также построение "клином", вытеснившее прежний “рыцарский” (“feudale”) боевой строй "en haie" (частокол).
В клинообразном боевом строе первую шеренгу составляли 5—7 всадников, a в каждом следующем шеренге становилось на 2 латника больше, чем в находящейся впереди.
Для отряда в 200 человек, имея в первой шеренге 5 всадников, понадобится, таким образом, 12 рядов
При большей численности конного отряда увеличивалось число латников первой шеренги (до 9—11) и самое число шеренг.
Артиллерия
При армии возились на быках бомбарды, стрелявшие каменными ядрами:
тяжёлые — 300-фунтов
облегчённые — 200-фунтов
В большом ходу были так называемые цербатаны (пищали), занимавшие среднее место между аркебузой и пушкой.
Но вообще артиллерия находилась в зачатке, наёмники ее не любили, противясь введению этого оружия.
Немудрено, что при таком жалком состоянии артиллерии, требовавшей при том целой массы повозок (2 бомбарды с принадлежностью и снарядами возились на 50 повозках), она не имела большого значения.
Артиллерия не считалась отдельным родом войск, и артиллеристы были на одной линии с погонщиками волов и обозной прислугой.
Во время боя артиллерия располагалась на фланге, на безопасном месте, недоступном для противника, a если это являлось невозможным, то ее распределяли равномерно по всему фронту.